Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[27-03-01]
Российские журналыАнатомия "новой левой" РоссииВедущий Кирилл КобринПочти никто не заметил, что в России появилось и (действует!) новое поколение, глубочайшим образом отличающееся от предыдущих. Это люди, большая часть детства которых, а также отрочество и юность, прошли при капитализме; пусть при "странном новом русском", но - капитализме. Те, кому сейчас 20 лет, буржуев, эксплуатацию, обнищание трудящихся знают не по книгам "Мальчиш-Кибальчиш", "Незнайка на луне" или "Дэвид Копперфильд", а по личному опыту. Попросту говоря, они наблюдали (и наблюдают) все это вокруг себя почти всю сознательную жизнь. Даже те, кто задумывается о появлении этого нового поколения, делают неправильный прогноз возможного его поведения. Считается, что молодой человек, выросший при новом русском капитализме, будет конформистом и трудоголиком, исправным работником, хорошим семьянином, любящим жену и телевизор. Либо - бандитом. На самом деле, эти представления сужают и упрощают человеческую натуру. У человека, который с детства видит страну, намертво поделенную между наглыми чиновниками, несгибаемыми "красными директорами" и жуликоватыми "новыми русскими", страну, где власть денег настолько обнажена, что даже гордится этим, а любая оппозиция оказывается, в конце концов, марионеточной, в духе известной передачи "Куклы", так вот, у такого человека есть все шансы стать левым. Новым левым. О новых левых в России и пойдет сегодня речь. Не о коммунистах, конечно, и не о тех, кто их поддерживает. Новые русские левые никакого отношения к ним не имеют, ибо их идеология и движение порождены не ностальгиеЙ по прошлому, а недовольством настоящим, помноженным на устремленностью к идеальному и смутному будущему. Некоторым образом, новые русские левые похожи на европейских и американских левых эпохи того самого первоначального капитализма, который породил Маркса и "Манифест коммунистической партии". И это неудивительно. Ведь тот русский капитализм, который появился в последние десять лет, несет в себе черты как раз такого - первоначального, будто из кинотрилогии про Максима взятого. И новые русские левые это прекрасно понимают. В одном из их интернет журналов с экзотическим названием "Ленин", в статье Андрея Ашкерова "Я не хотел говорить, no..." читаем: "Ошибаются те, кто считают, будто капитализм в России является несовершенным, будто он не до конца развит, будто он, наконец, содержит в себе опасные примеси других экономических, политических и социальных укладов. На самом деле он существует у нас куда в более чистой и незамутненной форме, чем можно себе представить на первый взгляд... Капитализм воплотился в нашей стране в столь кристальной форме именно постольку, поскольку пресловутый экономический детерменизм стал здесь реальностью куда в большей степени, нежели во многих странах". Ашкеров видит причину этого в том - и это распространенное мнение, - что последнее десятилетие в истории России прошло под знаком полного доминирования бюрократии: "Если следствием неограниченного доминирования бюрократии выступает монополизация любой разновидности социальной власти, то причиной является то, что верхний слой бюрократов концентрирует в своих руках не только политическую и символическую, но и экономическую власть". Вывод, который делает автор довольно прост - все политические силы современной России являются, некоторым образом, правящими, "правыми" в его терминологии, они так или иначе поддерживают существующее положение вещей, поэтому истинно оппозиционными, "левыми" в западном смысле этого слова, никого из них назвать нельзя: "На самом деле никаких "западных правых" здесь не только нет, но и не может появиться - это, разумеется, не исключает возможности многочисленных подражаний, однако, именно вторичность идеологий наших либералов и консерваторов служит свидетельством искусственности их происхождения и "виртуальности" существования. С другой стороны, каким бы парадоксальным не казалось то, что мы сейчас скажем, большинство из имеющихся у нас партий и движений - от КПРФ до СПС - являются правыми. Для КПРФ и ее союзников превратиться в правых было выбором, связанным с жесткой необходимостью: во-первых, потому что большинство левых идей абсолютно утратили свою привлекательность и давно перестали кого-либо воодушевлять - скажем, такова судьба идеи мировой революции или идеи коммунизма, как самой совершенной формы общественных отношений; во-вторых, и это, несомненно, более важно, непосредственная предшественница КПРФ - КПСС создала ситуацию бюрократической монополизации политической власти, ситуацию, когда обладание последней немыслимо без приобщения к бюрократии. Для собственно правых... в частности, для СПС, данный выбор был результатом свободного волеизъявления". Итак, по мению Ашкерова, ни правых настоящих в России нет, ни левых, а есть только небогатый набор политических группировок прикрывающихся дискредитированными идеологиями (как коммунистической, так и либеральной) и обслуживающих интересы одной-единственной группировки - могущественной бюрократии. Что же новое поколение, не желающее мириться с этим унизительным положением вещей, может противопоставить этой системе? Московский журнал "Логос", напечатавший несколько номеров назад беседу философов, публицистов и издателей о новом варианте "левой идеи" в России и во всем мире, в последнем выпуске опубликовал отлик на нее, авторы которого модные, так называемые "актуальные" художники - Александр Бреннер и Барбара Шурц - известные деятели анархистского движения. Их письмо открывается эпиграфом из высказывания идолов современных западных леваков Тони Негри и Трани Призон: "Мы - не изобретатели чего-либо. Мы просто читатели Маркса и политические революционные агитаторы нашего времени". Бреннер и Шурц видят пример для русских молодых левых в пестром движении антиглобалистов, кочующих вслед за мероприятими Международного Валютного Фонда и прочих организаций постиндустриальных стран с целью устроить беспорядки и сорвать их работу. Самые известные примеры деятельности антиглобалистов, выступающих против того, что они именуют "мировым империализмом", демонстрации, погромы, столкновения с полицией в Сиэттле, Праге и - совсем недавно - в Неаполе. "Мы вовсе не считаем себя экспертами и знатоками актуального (и тем более исторического) левого движения. Однако полагаем, что ответить на вопрос о левом в январе 2001-го года проще, чем, например, в 1985-м или, скажем, 1996-м году. И вот почему: в самое последнее время (со времён знаменитой демонстрации в Сиетле против Международного Валютного Фонда в ноябре 1999 года ) в мире вновь обнаружилась чёткая граница между левым и нелевым, а точнее, левым и неолиберальным (к неолиберальному ныне принадлежит широкий спектр идеологических сил от новейшей социал-демократии Шрёдера и Блэра до новых правых вроде ... Хайдера в Австрии). В сущности именно после Сиэттла стало ясно, что водораздел между нелевыми и левыми проходит в этом пункте: либо вы принимаете планетарный капитализм и рыночную логику, либо вы их отвергаете. Либо вы соглашаетесь с глобализацией капитализма, либо вы ей сопротивляетесь. Те, кто били стёкла в витринах банков и травились слезоточивым газом на улицах Сиеттла (а потом Вашингтона, Праги, Ниццы), принадлежат, безусловно, к противникам капитализма и являются левыми активистами, а тех, кто небрежно и не слишком критично рассуждают ...наверное, правильнее назвать их либералами". Итак, действовать, вместо того, чтобы рассуждать. Вот, что предлагается молодому россиянину, не имеющему никаких причин любить окружающий его капитализм - тем более, что другого он почти не имеет шансов увидеть, если, впрочем, уже не влился в ряды безропотных работников, горбатящих в офисах на какого-нибудь бывшего второго секретаря обкома комсомола. Такова логика "новых левых". Освобождение в битве с существующим порядком и с людьми, его охраняющими. Впрочем, это уже было. "В борьбе обретешь ты имя свое", - гласил эсеровский лозунг. Перечень обретающих имя и значение в революционной борьбе длинен: тут и воспаленные народовольцы со смертельными пакетами в руках, и легендарные Савинков с Каляевым, перед которыми трепетали все крупные чиновгники Российской империи, и большевики октябрьского призыва, и бойцы испанских интербригад, наконец - вожаки бунтующего парижского студенчества мая 68-го года. И теперь еще - антиглобалисты: "Так вот: именно эти политические и экономические процессы вызвали новейшую поляризацию левых и (нео)либеральных сил в мире. Эти же глобальные изменения способствовали новому самосознанию левых... конечно же, теоретическая база сегодняшних левых была заложена именно в шестидесятые... по корпусу "культурных левых", которые привыкли выставлять себя за подлинную левую элиту, нанесён чувствительный удар. Этот весёлый и неожиданный удар произведён сегодняшними радикальными демократами, анархистами - людьми, бившими стекла в Сиетле. Да, это новая левая сила в мире. Акулы бизнеса и ехидны полицейского порядка брезгливо морщились и злобно кривились. Это, несомненно, главный эффект и фундаментальная задача актуального левого сопротивления - неудовольствие, которое мокрой крысой вторгается в души толстосумов и держиморд. Оцарапывающее и высасывающее неудовольствие просто необходимо! И демонстранты, подчеркнём это ещё раз, добились глубинных кишечных судорог новейшей буржуазии... Только вулканическая коллективная активность по уничтожению собственности этих господ может стать сейчас новым полновесным словом в левой культуре. Уничтожайте капиталистическую собственность! И пусть это уничтожение набегает волна за волной, как атаки "синего блока" на полицейские заслоны в Праге. Анархическая активность - это деятельность, основанная на принципе произвольности и одновременно подрывающая этот принцип. Эта активность произвольно избирает не только собственный конец, но и собственное начало... И когда набегает новая анархическая волна, все старые становятся чем-то далёким, канувшим в прошлое: новое начало делается всё более категоричным, опасным, угрожающим... Однако прошлое не исчезает начисто - оно, как неожиданное прикосновение лезвия, пробуждает свирепость настоящего. То, что произошло в Праге, было актуальной политикой и только политикой. А политикой мы называем вызов, бросаемый исключёнными ("маргинальными") группами (и индивидами) наличествующим структурам власти. Только через этот вызов, переходящий в физическое действие, осуществляется реальный политический акт. Политика, таким образом, это не переговоры официальных представителей МВФ и World Bank, а камни, бросаемые в полицию". Мирного законопослушного обывателя от этих слов должно бросать то в жар, то в холод. "Свирепость". "Камни, бросаемые в полицию - это есть политика". "Уничтожайте капиталистическую собственность!". Впрочем, по поводу последнего лозунга вспоминается известная шутка: "Я выступаю за уничтожение алкоголя! Ежедневно его уничтожаю! Бармен, еще порцию!". Но, если вдуматься, поводов для беспокойства не очень много. Во-первых, не всякий лозунг означает прямое действие. Во-вторых, художники - не политики, и даже не профессиональные революционеры. Им свойственно преувеличивать; хотя, конечно, можно привести множество примеров того, как они участвовали в революции и даже терроре. Но уж идеологами революции они не были никогда. Наконец, третье, и самое важное. Речь ведь идет о России, где любая западная идея приобретает совершенно иное содержание, иногда даже противоположное первоначальному. Так как же обстоит дело с "новым левым движением" у нас - среди родных осин и промышленных гигантов эпохи социализма? "Русский журнал" - интернет издание, опекаемое известным политтехнологом Глебом Павловским, предлагает на суд читателя большую, в двух частях, статью Алексея Цветкова, но не известного поэта, переводчика и публициста, а другого человека - известного в узких кругах московской леворадикальной молодежи деятеля, журналиста и писателя, чьи первые опыты благословил сам Эдуард Лимонов. Между прочим, стоит задуматься, почему издание, столь близкое власти, издание, которое иногда называют чуть ли не пропагандистским органом "Единства", публикует и Цветкова, и - буквально на днях - известного правого радикала Александра Дугина. На всякий случай? Про запас? Или из благородных побуждений представить читателю весь российский политический спектр? Так сказать, исходя из завета Мао-Цзэдуна "Пусть расцветает сто цветов"? Сложно сказать... Однако, вернемся к "новым левым". Статья в "Русском журнале" называется "Новый русский анархизм" и посвящена всем его публичным проявлениям. Вот тут-то обыватель должен съежиться от страха, вжаться в кресло, накрыться с головой пледом и дрожать в ожидании описания немыслимого разгула и хаоса. И что же? "В первомай-2000 московские анархисты решили не отставать от заграницы и замутить свой "карнавал против капитализма". Кто-то видел на турникетах метро, дверях рок-клубов и газетных стендах стикеры, приглашающие на первое в России "первомайское стрит-пати" и запомнил многозначительный символ - дорожный знак "переход воспрещен", но нога схематичного пешехода перешагивает запрещающий круг; кто-то наткнулся на объявления в Сети, - короче, собралось сотни три молодых анархов, антибуржуазных плясунов, художников, музыкантов и просто любителей оттянуться в нетрадиционное время в нетрадиционном же окружении.... Шумно одолели треть пути, вместе со всей недовольно оглядывающейся на примкнувших "народно-трудовой" колонной", и свернули к Гоголевскому бульвару, а дальше - на Арбат. На Арбате те, которые в масках, начали было рушить на мостовую железные рекламные щиты, прикованные цепями к фонарям, переворачивать урны и невзначай цеплять торговые лотки с матрешками, выкрикивая в адрес продавцов не очень лестные лозунги с не всегда нормативной лексикой, но большой поддержки карнавала анонимные радикалы не получили. То ли очень холодно было, то ли настроение слишком праздничное, то ли милиции, быстро окружившей несанкционированный анархомаскарад, слишком много. Оно и к лучшему: у нас ведь не Лондон - взяв штраф, домой не отпустят. Окружили арбатский "Макдоналдс", поскандировали полагающиеся в таком месте лозунги - и разъехались по леворадикальным квартирам смотреть европейские столкновения по ТВ и Интернету". Вот оно, оказывается, что. Страшный "новый русский анархизм" - вовсе не параноидальная, самоубийственная страсть к разрушению, не выплеск социальной ненависти, а просто милый и несколько шаловливый капустник. Походили в маскарадных костюмах, проорали несколько непристойных фраз, опрокинули пару урн, потолпились у непременного Макдональдса, в котором в обычное, немитинговое, время и сами непрочь перекусить. Все. День пограничника пострашнее будет. Не говоря уже о дне ВДВ. Энергия "новых левых" уходит, по старой русской интеллигентской привычке, в писанину: "Кстати, об анархо-самиздате. Число этих нигде не зарегистрированных листков, газеток и сборничков в текущем сезоне выросло до такого, что их не вмещает мой почтовый ящик, - и это при том, что многие я получаю прямо на почте наложеннным платежом. Почти ежедневно попадается какой-нибудь "Черный беспредел", "Мертвый труд", "Передай дальше", "Прямое действие", "Наперекор", "Третий путь", "Против всех", бумажный Best of Anarh. Ru или "Утопия". И хотя частенько они дублируют друг друга, количество действительно перерастает в качество". Впрочем, лозунги у наших бойцов с капитализмом те же, что и у "больших пацанов" из Европы и Америки, с некоторым влиянием незабываемых часов, проведенных у компьютерного экрана за игрой в ходилку-стрелялку : "Капитализм, как и совок в свое время, отчуждает человека, выступает в роли "безжалостной судьбы", играя нами, словно персонажами компьютерных игр, в поте лица зарабатывающими очки для босса, мечтающего перейти на следующий уровень. Но, уверяет автор "Нового русского анархизма", - не все потеряно: "В стране, где жили когда-то Миша Бакунин, Петя Кропоткин и Нестор Иванович Махно, нет ничего невозможного". Добавим от себя: и Володя Ульянов, и Ося Джугашвили, и Юрочка Андропов. Такие все они милашки, что просто хочется каждого уменьшительным именем назвать. Если же говорить серьезно, то за всей этой мишурой скрывается очень серьезная проблема, проблема глубочайшего непонимания нынешнего состояния российского общества. То, что предлагают российские "новые левые", вполне естественно для некоторых (не всех!) европейских стран и для Америки. Там действительно есть слои населения, благосостояние которых оказалась под угрозой в результате глобализации мировой экономики. Это, прежде всего, производители так называемой "местной продукции", то есть той, которая делается только в географически определенном месте, составляя его - этого места - очарование и привлекательность. Ярчайший пример - французские фермеры, производители сыров и виноделы. "Макдональдс" в соседнем провинциальном городе переманивает часть их потенциальных покупателей, более того, рекламирует совершенно иной стиль жизни, в котором нет места ни "камамберу", ни "божоле". Но что может объединить этих традиционалистов с молодым россиянином, страдающим не от засилия гамбургеров взамен родных блинов, а от недостатка возможностей легально заработать денег хотя бы на этот самый гамбургер? Новое поколение россиян втянуто в сложные, я бы сказал - смертельные взаимоотноешния с государством, которое почти полностью отказалось от своих обязательств, зато с превеликим удовольствием и настойчивостью пытается реализовать свои права - на налог, на послушание, на саму жизнь юноши, отправляя его если не на войну, то просто в деградирующую и крайне опасную армию. Государство, приватизировавшее все, что имеет хотя бы минимальную ценность, чудовищно расползшееся, востребовавшее в своих целях как бывших сотрудников тайной полиции, так и бывших либералов, циничное, безответственное и алчное - вот с чем сталкивается это самое новое поколение, не только первое поколение, выросшее при капитализме, но и - все-таки, это самое важное - при свободе. Первое свободное поколение. Потому-то у него (в отличие от предыдущих) есть настоящий выбор. И это счастье, что тот выбор, который предлагают ему идеологи российских "новых левых", отнюдь не единственный. Ибо мы наизусть знаем, чем кончаются прекрасные идеи перестройки общества по самым гарантированным рецептам. Впрочем, сами "новые левые" это тоже знают: "Сами же они предпочитают жить по этим "невозможным" правилам уже сегодня, потому что не понимают, зачем ждать. Эволюционная теория постепенного просветления умов не очень-то подтверждается, поэтому многие анархи считают себя не "осколками будущего", а носителями альтернативной либертарной традиции, чем-то вроде скрытой расы или загримированных под человеческий стандарт инопланетян. Теория толкает к действиям. Всегда находились люди, которые воспринимали анархистский императив наиболее остро и буквально. Система всегда отслеживала их и на всякий случай пыталась изолировать любым способом и под любым предлогом. .. но конфликт-то вечный: анархисты что-то замышляют, пока существует государство, и, наоборот, оно следит за ними и ловит их, пока они лелеют подозрительные намерения. "Долби систему" - называется одна из самых уважаемых анархами российских панк-групп. Было бы более чем наивно ждать от системы пассивности. У любой прекрасной утопии есть жутковатая сторона, отдающая порохом и кровью. Любая идеологическая дрим-машина однажды оказывается машиной адскою, то есть взрывным устройством, запросто отрывающим ваши руки". Весь вопрос тут вот в чем. Кому будет отрывать руки эта самая "дрим-машина" (то есть, переводя на русский, "машина воображения")? Самим новым левым идеологам? Наивным молодым людям, которых откровенная общественная несправедливость отдает под власть их идей? Или нам с вами - случайным прохожим, оказавшимся рядом с этими новейшими Русаковыми и Савинковыми? На этом вопросе, ответ на который, к сожалению, известен заранее, я и прощаюсь со слушателями. Русские журналы - сегодня несколько специального свойства - с вами читал Кирилл Кобрин. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
