Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
23.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[26-06-04]
Факты и мненияВедущий Лев Ройтманe-mail: RoitmanL@rferl.org Эротика в сегодняшней русской литературеПервого апреля этого года в уважаемой московской газете серьезный литературный критик написал вот что: "Есть... и литература, скажем так, сугубо любовная. О любовных переживаниях, о желании, о страсти, о смешных телодвижениях. Если они описаны пошло и слащаво, то перед нами эротика. Если грубо и зримо - порнография. Эротика - всегда попса, всегда масскульт, всегда нечто низкопробное". Это было напечатано вовсе не по случаю Дня дурака, хотя и первого апреля. Я эту московскую газету получаю, статью сохранил. Ну, а я через месяц получил, у меня в руках оказалась московская книжная новинка с очень простым названием "Эротика", подзаголовок "Из разных книг". Всего по оглавлению, я посчитал, получается из 11 книг одного автора - Эдуарда Тополя. Эдуард Тополь участвует по телефону из Принстона, а в московской студии Радио Свобода: лауреат молодежной премии "Триумф" за прошлый год Линор Горалик и издатель, филолог Дмитрий Кузьмин. О чем разговор? Поговорим об эротике в современной русской литературе. Эдуард Тополь, что побудило вас, а вы автор более чем 20 книг, собрать в одну именно эротические сцены из ваших разных книг и, кстати, насколько я знаю, далеко не из всех? Эдуард Тополь: Вы знаете, я сам задавал себе этот вопрос неоднократно и серьезно ответить на это не могу. Ну, вот такая прихоть, может быть, или то, что сейчас в России называется "прикол". Вообще, что такое эротика? Это желание. Вот возникло желание сделать такой сборник. Может быть, какой-то внутренний посыл, может быть, это возрастная ностальгия, мне трудно сказать. Лев Ройтман: Эдуард Тополь, спасибо. И в Москву. Линор Горалик, я представлю вас детальнее, я сказал уже - лауреат престижной молодежной премии "Триумф", но, кроме того, вы вели авторскую рубрику в сетевом издании "Грани.Ру", рубрика прямо к нашей передаче "Нейротика. Эротика и порнография в современной культуре". С вашей точки зрения, эротическая литература сегодня, этот оселок в русской литературе достойно ли представлен или, возвращаясь к мнению серьезного литературного критика в уважаемой московской газете, эротика - это то, что пошло, а порнография это то, что грубо? Линор Горалик: Я прекратила вести эту колонку полтора года назад, но, действительно, вела ее на протяжении четырех лет. И среди прочего там было много попыток анализа того, что связано с эротикой в литературе. Я не могу себе представить, какую меру ответственности надо взять на себя, чтобы два таких сложных культурных понятия, как эротика и порнография, попытаться описать в двух словах, какими бы емкими эти слова ни были. Что касается современной русской литературы, у меня всегда есть чувство, что эротика текста связана по структуре своей, по тому, как она устроена, но по факту своего наличия никак не связана ни со временем, ни с культурой, ни с конкретной литературой какого-то народа по той простой причине, что она, видимо, все-таки являет неотъемлемую часть жизни смертных людей. И большой пласт литературы любой эпохи, как мне кажется, любой культуры, я не специалист, так или иначе касается эротических материй, дает эротические сцены, темы, описания. Мне кажется, что в этом плане с современной русской литературой все обстоит так, как могло обстоять, - вполне разнообразно. Лев Ройтман: Спасибо, Линор. И попутный вопрос: с вашей точки зрения, можно ли сегодня говорить о русской литературе эротической, в частности, вот в таком собирательном ключе? Ведь эта литература разбита, скажем так, на подотряды, если мы берем из жизни птиц и прочей живности. Есть гомоэротика, есть женская эротика. Эдуард Тополь, несомненно, представитель мужской эротики, это даже видно по обложке его книги - прелестная обложка, прелестная женщина. Вы видите эти подотряды в эротической российской литературе сегодняшней? Линор Горалик: Я не вижу никакой возможности категоризировать эротическую и порнографическую литературу по гендерному признаку, разделять ее на мужскую, женскую, гомосексуальную, еще какую-нибудь. Для меня она делится каким-то другим образом. Я всегда боюсь давать оценки, привязанные непосредственно к полу действующих лиц. Мне кажется, что все-таки, когда мы говорим об эротики, мы должны говорить не о том, кто участвует, а, может быть, о языковых особенностях, может, о ситуационных особенностях, может, о культурных особенностях, но не о наборе половых признаков. Лев Ройтман: Дмитрий Кузьмин, вы являетесь ведущим, а по сути дела, мотором, душой портала "Вавилон.Ру" - литературный портал, который включает очень разнообразных авторов, очень разного направления, разного возраста, множество стилей и так далее. С вашей точки зрения, на сегодняшний день, сложилось ли эротическое направление в русской литературе современной? Может быть, поставлю вопрос более специфично: когда вы слышите "эротическая литература", какие авторы сегодняшние российские приходят вам на ум? Дмитрий Кузьмин: Вы знаете, я не уверен, что должна быть специальная эротическая литература. Я не уверен, что эротическая литература - это направление. Мне думается, что неслучайно наш сегодняшний герой писатель Эдуард Тополь не написал какой-то специальный эротический роман, а у него, насколько я понимаю... Я не видел этой книги, не держал ее в руках, поэтому немножко в двусмысленном положении находимся, но как тот самый советский рабочий сказал "я Пастернака не читал, но скажу". Как вы объясняете, что автор из нескольких своих книг извлек какие-то фрагменты, которые ему казались интересными в этом аспекте, а не просто сел и написал с нуля, с начала до конца эротический роман? Мне кажется, что в этом есть большая правда. Литература, которая целиком сфокусирована на какой-то одной стороне человеческого бытия, человеческой жизни - это всегда немножко странно, это может быть в какой-то малой форме, в лирическом стихотворении это может иметь место. А представить себе крупную прозу, которая вся целиком только про одно, как-то это то, что в психопатологии называется персеверация, человек зациклен. Неважно на чем именно, сама зацикленность несколько удивляет. То есть, конечно, вы столько раз повторили, что уважаемый критик и уважаемая газета, мы все понимаем, что никакого уважения не вызывает ни критик, ни газета, что и правильно, потому что, откуда в современной России уважаемая газета. Конечно, это все глупость несусветная, но эта глупость характерная в то же время. Потому что есть такой совершенно автоматический мыслительный ход. Любая литература, в которой так или иначе фигурирует тело, телесность, желание, она как-то очень быстро записывается в разряд эротичной, и это совершенно освобождает от необходимости над ней дальше раздумывать и пытаться понять, что в ней, как она устроена, ради чего она, ради чего огород городил автор. Мне думается, что надо все-таки идти не от материала, не от того, о чем автор рассказывает, а от того, зачем он нам это рассказывает, о цели, функции и задачах. Лев Ройтман: Спасибо, Дмитрий Кузьмин. Для начала, по поводу газеты, я считаю газету достаточно серьезной и интересной. Что касается автора. Ну, вы высказались по его поводу, я не назову сейчас ни газету, ни автора, я вам это скажу по окончании записи. Что же до имени автора, то если бы я назвал его, то следовало бы его пригласить и дать ему высказаться. Но, да простит меня уважаемый автор вполне уважаемой газеты, мой принцип не приглашать в эту передачу дураков. Эдуард Тополь, теперь я подхватываю те слова, которыми закончил Дмитрий Кузьмин: для чего, для кого, ради чего вы пишете свои эротические сцены, разбросанные по всем практически вашим книгам и сейчас частично собранные в одну? Эдуард Тополь: На это вопрос, наверное, легче ответить. Я думаю, что здесь есть некая публицистическая струна. Потому что этот человек, автор цитаты, с которой вы начали передачу, он ведь не свое мнение даже сказал, он сказал то, что принято считать за норму. Если это эротика - это пошло, если это порнография - это грязь. Это мнение бытует в России давно, думаю, что оно бытует несколько с столетий, если не больше. И тут конфликт. Потому что, на самом деле, как я себе представляю, зачем я это делаю, это из попытки оспорить установление общественное. Ничего грязного, пошлого в эротике нет. Мне нравится то определение, которое дал эротике ваш коллега Тенгиз Гудава, и я вынес в эпиграф книги: "Эротика - это вкус яблока, которым Ева увела Адама из рая". Что тут грязного и что тут пошлого - мне трудно сказать. Может быть, порнография более крепкая еда, может быть, это даже напиток типа самогона. Но я как раз не назвал то, что я делаю, порнографией, а эротика только в ее красивом. Потому что это свойственно человеческой натуре, больше того, это дано нам Господом Богом. Я считаю, что в эти моменты люди приближаются к Богу, потому что они творят жизнь, они в это время более близки к божественному, это момент сотворения жизни. А в русской литературе, к сожалению, этот пласт не разрабатывался, русская литература была сконцентрирована на исследовании конфликта между эротикой и духом, между моралью и эротикой, моралью и половым актом. В основном писатели, я имею в виду классики русской литературы, они исследовали, что происходит с духом, когда он вступает в конфликт с эротикой или с моралью. А что происходит с эротикой в это время, что вообще человек ощущает и чувствует, по микронам разбирать, этому не было посвящено, насколько я знаю, более-менее пристальное внимание хороших писателей. Я попробовал в этой области что-то сделать и собрал сейчас. Поскольку в России сегодня очень много эротических альманахов, альбомов, то, может быть, внутренний посыл был именно в том, чтобы еще и литературно как-то поддержать то, что я имею в виду всю свою жизнь, говоря о том, что эротика - это прекрасно. Лев Ройтман: А теперь я хочу дать голоса москвичей. Наши коллеги на улице задали вопрос: как вы понимаете эротику в литературе, что это такое? Вот голоса с улицы. "Эротика - это красиво написанное. Красиво описывает женщину человек и сам акт, то это эротика хорошая, красивая". "Это достаточно высокий жанр. Эротика - это не порнография, это не Лимонов. В моем представление это то, что связано не с инстинктивным чувством, а с чем-то идущим от разума, более светлым". "Я считаю, что, в принципе, необязательно нужна в литературе эротика. Зачем? Есть фильмы, а литература другое немножко. Это зависит от игры слов, одна и та же фраза может прозвучать по-разному - это и будет гранью между эротикой и порнографией в литературе". "Эротика в литературе? Это описание любовных сцен, похождений, что ли. Наверное, из Мопассана можно что-то привести, известные вещи. Описание любви, но в каких-то пределах". "Навскидку произведения не назову, но от набоковской "Лолиты" меня тошнит. Это не порнография, но неприятно читать, это некая патология. Эротика, мне кажется, это нечто волнующее, что будоражит фантазию. Можно описать ситуацию таким образом, когда прикосновение руки к руке - это будет крайне волнующим, и человек будет перечитывать это место еще раз. Эротика - это предвкушение". Голоса москвичей. Линор Горалик, по-видимому, среди этих москвичей не было специалистов, не было литературных критиков уважаемых или менее уважаемых - в жанре нашего сегодняшнего разговора. Как бы вы прокомментировали то, что услышали? Линор Горалик: Во-первых, мне показалось, что это были на редкость адекватные люди. И можно только восхититься коллегами, которые умеют так отбирать аудиторию. Это очень хороший был опрос, показательный и интересный. Здесь самое интересное не то, что эти люди говорят, а то, почему они говорят. Дело в том, что собственно сама причина, по которой эротика, все, что с ней связано, вызывает у нас эмоции, такие сложные дебаты, заключается ровно в том, что она входит в сложное взаимодействие с самыми базовыми нашими понятиями о воспитании, о личности, о социуме, в общем, понятиями о нас самих. И люди, которые говорили здесь, они, конечно, говорили не об эротике, они говорили о себе. Как дама, которая невольно, но очень характерно использовала слово "похождения", совершенно прекрасно, как зеркало отражающее многие вещи. Как молодой человек, который недаром назвал "Лолиту". Вообще это все были предельно интересные высказывания ровно потому, что эротика - это тема, беседа о которой говорит об участниках дискуссии всегда больше, чем о ее предмете. Дмитрий Кузьмин: Я согласен со всем, что Линор сейчас говорила, но при этом должен констатировать, что у участников опроса, тем не менее, в голове чудовищная каша по вопросу. Эта каша красноречивая очень, но они очень смутно представляют себе предмет разговора, как и критики, вами цитированные, и многие другие лица. Давайте все-таки договоримся, что не всякое изображение тела, любви и желания - это эротика или эротика в литературе. Может быть, в качестве рабочей версии следовало бы сказать так, как один из участников опроса что-то подобное набросал - эротика как литература или искусство, известным образом воспевающая, возвышающая, подымающая какие-то явления человеческой жизни, и в этом возвышении и воспевании видящая свою, по крайней мере, основную цель. Можно же описывать ровно то же самое с целями совсем другими. Неслучайно здесь возникает "Лолита", потому что "Лолита", конечно, это не эротическая литература, это совсем про другое, это совсем ради другого, ради других проблем это все описывается. В этом смысле фигура, сидящая рядом со мной, Линор Горалик - это фигура очень важная. Потому что недавний ее роман, написанный совместно с Сергеем Кузнецовым, называющийся "Нет", это роман, в котором довольно много "эротики" как темы, при том, что этот роман ни с какой стороны не эротический, это роман, посвященный достаточно сложным культурологическим, футурологическим проблемам. Вот то, что мы готовы в разговоре об эротике бросаться на любое упоминание, прошу прощения, голого тела, не раздумывая над тем, зачем это упоминание в литературе требуется, это, конечно, симптом некоторого общественного культурного нездоровья в этом пункте. Лев Ройтман: Спасибо, Дмитрий Кузьмин. Вы знаете, можно, конечно, говорить о литературных эротоманах, которые ищут эротику в текстах, которые подбирают тексты специфического направления и так далее. А можно говорить об эротике как, действительно, о части нашей жизни. И с этой точки зрения, эротоман в какой-то другой момент становится гурманом и предпочитает рябчика голому телу. Это все совершенно нормально, с моей точки зрения. Эдуард Тополь, как вы полагаете, сформировался ли какой-то особый язык эротической, а, быть может, порнографической литературы в России? Я имею в виду, определенно, не мат. Эдуард Тополь: Мне трудно судить, я не так много читаю, как, может быть, другие читатели сегодняшние, которые интересуются этой темой. Поэтому, сформировался или нет, мне трудно сказать. Я могу только отметить, что в русской литературе, даже не в литературе, а в жизни российской это табу было снято не так давно, может быть, сначала после революции в некотором количестве, потом опять введено. Но дело в том, что в жизни российской, мне кажется, с приходом татарского ига все переместилось и перемешалось и ушло все, что связано с областью чувственной, сдвинулось в область мата. И в более-менее литературной или эстетической какой-то позиции многое было потеряно в русской жизни, все перешло в грязь. И так оно продолжалось довольно долго. И сейчас, наверное, в связи с тем, что цензура пока не введена в России, я надеюсь, что не будет, хотя не знаю, сейчас, наверное, происходит некое брожение, и снова литература обретает какие-то позиции, и жизнь обретает какие-то позиции эстетические в этой области. Лев Ройтман: Еще один прекрасный, мне кажется, голос из нашего опроса москвичей: "У Пушкина есть замечательное стихотворение, оно эротическое, но такое художественное, что вообще: "Нет, не люблю я восторгов чувственных, стенаний, когда, виясь в моих объятиях змеей в порыве страстных ласк, и язвою лобзаний торопишь миг последних содроганий. О, как милее ты, смиренница моя, когда склоняясь, ты предаешься мне, нежна без умиленья, стыдливо холодна, восторгу моему едва ответствуешь, не внемлешь ничему и оживляешься все боле, боле и делишь наконец мой пламень поневоле". И даже в эротике Пушкин - наше все... Приносим свои извинения за возможные неточности Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
