Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
24.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[15-06-00]
Кавказ и Центральная АзияЧечня присоединяется к Женевским конвенциямВедущий Тенгиз Гудава Программу ведет Тенгиз Гудава. В ней участвуют: специальный представитель Аслана Масхадова, посол Ичкерии в Дании - Усман Фирзаули, и юридический комментатор Радио Свобода Лев Ройтман. Тенгиз Гудава: Самое плохое в чеченских событиях наших дней - они не нормированы юридически. Преступления налицо, а наказаний нет, ибо нет соответствующих законов..., или прецедентов..., или судов..., или простого желания... В международном праве в области борьбы народов за самоопределение зияет провал, право на самоопределение сошлось в смертельном клинче с правом государств на территориальную целостность. Итог - война с вытекающими из нее трагедиями. На днях Чечня присоединилась к Женевским конвенциям о защите жертв войны. Специальный представитель Аслана Масхадова, он же посол Ичкерии в Дании - Усман Фирзаули - должен передать швейцарским властям соответствующий дипломатический инструментарий и оформить факт присоединения Чечни к четырем Женевским конвенциям и двум протоколам к ним. Точнее, это присоединение к указанным документам в качестве приемника Советского Союза, который был участником конвенций. Упомянутый дипломатический инструментарий, собственно говоря, один - обращение президента Аслана Масхадова к президенту Швейцарии и парламенту этой страны - как к депозитариям Женевских конфенций. ЖЕНЕВСКИЕ КОНВЕНЦИИ - это договоры о защите жертв войны, подписанные 12 августа 1949 года. Содержат разделы:
Я беседую по телефону с Усманом Фирзаули, находящимся в Копенгагене. Господин Фирзаули, в обращении президента Масхадова говорится о том, что Чечня обрела государственную независимость 1 ноября 1991-го года и в это же время стала преемницей СССР по выполнению Женевских конвенций. Сегодня июнь 2000-го года. Почему чеченское руководство не присоединилось к Женевским конвенциям раньше и почему присоединяется именно сейчас? Усман Фирзаули: Поскольку в апреле 1990-го года Президиум Верховного Совета СССР выпустил законодательный акт, согласно которому все автономии становились союзными республиками, мы полагали, что по этому закону со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами и последствиями мы автоматически становимся как бы субъектом международного права. Второе: мы не полагали, что Советский Союз распадется. Глупо было бы думать, что Дудаев был за распад СССР. Я хорошо знаю его доктрину, в которой он предполагал Чеченскую Республику как хорошее союзное чеченское государство. После распада Советского Союза мы неоднократно пытались оформить наши отношения с Россией. Безусловно, тот факт, что Чеченская Республика не признана еще как независимое государство, тоже повлиял на эти обстоятельства. С нами не встречались и не разговаривали. Сегодня, когда Совет Европы и ОБСЕ советуют нам сделать какие-то позитивные шаги в этих чрезвычайных обстоятельствах, чтобы мы уважали международное право, права человека, нормы международного права, включая и вопросы по военнопленным, и в этих обстоятельствах мы полагаем, что шаг, который сделало правительство и парламент Чеченской Республики, должен в какой-то мере позитивно повлиять на исход этих событий. Тенгиз Гудава: Господин Фирзаули, в обращении президента Масхадова говорится о том, что Российская Федерация де-факто признала независимость Чечни путем Договора о мире, подписанного между Масхадовым и Ельциным 12 мая 1997-го года. На этом основании президент Чечни признает юрисдикцию Международной комиссии по наблюдению за соблюдением Женевских Конвенций и признает также ответственность за нарушения этих договоров. Мой вопрос: способно ли сегодня чеченское руководство выполнить взятые на себя обязательства? Усман Фирзаули: Я начну мой ответ с последнего вопроса: безусловно, сегодня, как никогда, правительство Чеченской Республики функционирует и контролирует ситуацию. Что касается вашего первого вопроса, то безусловно Россия, подписывая в мае 1997-го года Договор о мире с Чеченской Республикой Ичкерия де-факто признала Чеченскую Республику. Мы имеем право считать себя субъектом международного права. Поэтому подписывая или уже подписав Женевские конвенции и два дополнительных протокола мы берем на себя чрезвычайно большую нагрузку. В военных условиях это большая смелость - взять на себя международные обязательства. Тенгиз Гудава: Вот обращение с военнопленными - можно сказать, это один из главных пунктов Женевской Конвенции - разве всегда чеченская сторона выполняла эти пункты, и будут ли какие-либо коррективы в поведении чеченской стороны, скажем, в отношении военнопленных? Усман Фирзаули: Мне довольно легко ответить на этот вопрос. С декабря 1995-го года президент Чеченской Республики Ичкерия Джохар Дудаев учредил должность Комиссара республики по делам военнопленных и возложил эти обязательства на вашего покорного слугу. Дело в том, что мы концентрировали военнопленных в определенных местах, мы старались обеспечить их всем необходимым, они питались тем, чем мы питались, мы ели из общего котла. Мы допускали к этим военнопленным сотрудников Международного Красного Креста... Что касается военнопленных, это тоже, в принципе, очень сложный вопрос, поскольку по международным обязательствам сторона, чьи военные находятся в плену, должна их обеспечивать, что, конечно, не наблюдается со стороны России. Россия даже не хочет признавать их военнопленными. Она говорят, что они - "заложники" и лица, насильственно удерживаемые. Но если это война и люди попадают в плен, так кто они такие, если не военнопленные?! Содержание военнопленных у чеченцев зависит еще от российской стороны. Необходимо признать наличие военнопленных, в первую очередь, поставить все это на базу международного права. Если Россия не стремилась к этому, то казалось бы, что у нас развязаны руки. Но русские парни, которые были у нас в плену,, хорошо знают, как мы обращаемся с военнопленными. Тенгиз Гудава: Все-таки возникает вопрос, может ли Масхадов отвечать за Басаева, Хаттаба, Арби Бараева или любого другого чеченского командира? Иными словами, может ли Аслан Масхадов гарантировать соблюдение международного права в Чечне? Усман Фирзаули: Я скажу вам однозначно: Масхадов может контролировать ситуацию, может соблюдать нормы международного права. Другое дело, что безусловно необходима воля России, чтобы она отказалась от каких-либо провокационных действий в отношении Чечни. Тенгиз Гудава: Масхадов говорит о серьезном нарушении Россией Женевских Конвенций 1949-го года и просит комиссию принять меры в отношении России. Есть ли у чеченской стороны документальные свидетельства этих нарушений? Усман Фирзаули: Безусловно, не только у чеченской стороны, но вы ведь слышите доклады международных организаций, которые с момента начала боевых действий находились в Чечне и, надеюсь, находятся и сейчас. Это -объективные доказательства того, что Россия по всем фрагментам нарушает международное право и, в первую очередь, нарушает все Женевские конвенции, включая и дополнительные протоколы от 1977-го года. Тенгиз Гудава: Де-факто в Чечне сегодня нет власти кроме военной. Российские войска контролируют сегодня большую часть Чечни, чеченские вооруженные отряды - ряд горных районов. Вскоре, вероятно, будут сформированы новые властные или "псевдовластные" структуры, как органы самоуправления или колониальные органы. Каковы надежды на сохранение президентской власти Масхадова в Чечне? Усман Фирзаули: Ни одна власть, ни один чиновник, посланный Москвой в Чечню, не мог усидеть в этом кресле. Второе: у нас все-таки есть законодательная база для того, чтобы в Чечне была сохранена президентская власть. Поскольку в 1997-м году (я был в это время в Чечне ), президентские выборы проходили под патронажем ОБСЕ в присутствии более 200 наблюдателей из 74 стран мира. Выборы признаны демократичными, в том числе, и Россия признала законную власть в Чечне. То, что сегодня делает Россия - не что иное, как откровенная, грубая агрессия, которую она совершает в течение 400 лет - это для нас не новость. Что касается возможности сохранения президентской власти, то Россия контролирует только те территории, на которых российские войска непосредственно дислоцируются. Как может вооруженное подразделение численностью в 200-300 человек свободно входить в город, скажем, в столицу Чечни - город Джохар - ну, Грозный, если российские войска его контролируют. Поэтому я в этом плане довольно оптимистичен и не думаю, что у России есть перспективы колониального правления в Чечне. Я думаю. что у Чечни все-таки есть перспектива жить в свободном и демократическом мире, и мы более того видим ее интегрированной в демократическую Европу. Если говорить о Швейцарии, то они были чрезвычайно удивлены: они анализируют наши документы, и я думаю. что наш юрист, который представляет наши интересы в Европе - гражданин США, профессор Френсис Бойл, будет иметь в ближайшее время объективную картину того, что может произойти дальше. Это доктор международного права в университета штат Иллинойс. Это профессионал. Он в свое время участвовал в разработке аналогичной доктрины по Палестине. Когда мы вели с ним дискуссию по поводу этих документов, он сказал, что "никогда больше мы не смеем воспринимать двойные стандарты". Тенгиз Гудава: Среди документов, прилагаемых к обращению президента Аслана Масхадова к швейцарским властям, с просьбой о приеме в участники Женевских конвенций, есть аналитическая заметка упомянутого Усманом Фирзаули профессора Френсиса Бойла - доктора Международного права Университета Юридического колледжа штата Иллинойс. Его вывод прост: в Договоре от 12 мая 1997 года Россия признала независимость Чечни. Проанализировать ее я попросил нашего юридического комментатора Льва Ройтмана. Лев, я читаю выдержки из аналитической заметки профессора Бойла. Этот договор от 12 мая 1997-го года констатирует де-факто, но не де юре, признание Чеченской Республики Ичкерия Российской Федерацией в соответствии с международным правом и практикой. Далее профессор Бойл обосновывает свой вывод тем, что содержание и форма этого договора аналогична договорам, заключаемым между независимыми государствами. В частности, он говорит, что сам титул этого документа :"Договор о мире и принципах взаимоотношений" используется только в практике межгосударственной дипломатии, но не в контактах федерального центра и субъектов федерации. Также он говорит о том, что используется термин "Чеченская Республика Ичкерия" наравне с термином "Российская Федерация", что якобы, указывает на тождество статусов и так далее. Так вот, Лев, в самом ли деле этот Договор является признанием де-факто независимости Чечни? Лев Ройтман: Это - вопрос в высшей степени сложный, но думаю, что вывод профессора, как бы он ни был обоснован терминологически, все же является ошибочным. Исходя из внутрироссийской конституционной практики: существует соглашение, назову это так, о разграничении взаимных предметов ведения и делегирования полномочий между Татарстаном и Российской Федерацией. Это соглашение также именуется Договором, но от этого Татарстан не становится де-факто признанным иностранным, для России, государством. Договор "Россия-Татарстан" был подписан на три года раньше, чем российско-чеченский. Что касается ссылки на то, что это "Договор о мире и принципах взаимоотношений", то ничто в российской Конституции не препятствует заключению подобного договора с субъектом Федерации. Более того, если подобный договор международный, то он автоматически потребует ратификации Федеральным собранием, а российско-чеченский договор на ратификацию не вносился. Таким образом, если это международный договор, то он в силу не вступил, не был ратифицирован, а если внутригосударственный, то не приходится говорить о его международно-правовых последствиях. Тенгиз Гудава: Вот, профессор Бойл - крупный специалист по международному праву, который много работал по подобным вопросам в арабо-израильских конфликтах. Ныне он будет представлять интересы Чечни в международных инстанциях. Так вот, в резолютивной части своей заметки профессор Бойл пишет: "Моя рекомендация чеченскому правительству - использовать этот договор для международного признания Республики Ичкерия независимым государством, ибо РФ уже относилась к ней, как к независимому государству". Мне думается, что это -определенный аргумент, как минимум психологический, для мировой общественности? Как вы считаете? Лев Ройтман: Я так не считаю. Надо заметить, что признание в международном праве - одно из самых расплывчатых понятий. Очень крупный французский юрист-международник - Шарпонтье, назвал признание "неуловимым институтом международного права". В соответствии с этим признание де-юре назад взять нельзя -это абсурдно, а признание де-факто, даже если оно было, можно взять назад. Как бы то ни было, я здесь далее продолжу аргументацию профессора Бойла. Его один из важных доводов - то, что Договор о мире между Чечней и Россией не содержит ссылок на Конституцию России, а ссылается на общепризнанные принципы и нормы международного права. Но ссылки на международное право не перечеркивают Конституцию России, потому что ее статья 15-я, часть 4-я буквально предусматривает: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются составной частью ее правовой системы". И логически нельзя интерпретировать ссылки на международное право в договоре с Чечней как признание ее независимости. В том же договоре с Татарстаном тоже есть ссылки на понятия международного права: общепризнанное понятие права народов на самоопределение, принципы равноправия народов, добровольности, сохранения территориальной целостности, принципы безопасности народов... целый букет. Но Татарстан - субъект Российской Федерации. Тенгиз Гудава: Это был комментарий Льва Ройтмана. А я хочу возвратиться к тому с чего начал: в конфликтах, подобных чеченскому, юридических "белых пятен" слишком много - отсюда слишком много крови. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
